Коллекция - Страница 126

126

С каждым движением, с каждым шагом, с каждым легким поворотом головы, даже с каждым вздохом Кира чувствовала себя все более и более ошеломленной. Князев больше ничего не говорил, глядя куда-то поверх ее головы, она же уткнулась взглядом в одну из едва видных в темноте пуговиц на его рубашке и нервно кусала губы. Она была совершенно сбита с толку. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя более сбитой с толку. Даже видения были пустяком, даже рассказ Влады — бледной детской шуткой — все это было ничем.

Ее тянуло к Князеву — именно тянуло, как тянет к мужчине, а не к старику, — к сильному привлекательному мужчине в расцвете сил, и это было совершенно нелепо. Она танцевала с ним, как с мужчиной, она желала его ладоней на своем теле, она хотела прикоснуться к его губам — она хотела всего того, что женщина хочет от своего мужчины, и это было совершенно невозможно. Как может быть такое — ведь он старик, старик! Его лицо, его волосы, его сгорбленная фигура, шагающая, прихрамывая, по утренней дороге, стуча тростью… Человек, которого она привыкла видеть каждый день, человек, вдруг ставший таким близким, ставший почти родным… Как возможно такое?!

Не выдержав, Кира придвинулась ближе, скользнув ладонью по его спине, и Вадим Иванович сразу же остановился. Почему-то она чувствовала, что он не удивлен, — чувствовала так же отчетливо, как и то, что он не хочет, чтобы это движение продлилось.

— Обнимите меня, — прошептала она. — Пожалуйста, обнимите меня. Я не пьяна… просто обнимите меня.

Кира почувствовала, как теплые ладони легли ей на спину, чуть потянули, и она податливо уткнулась лицом в тонкую ткань рубашки Князева, от которой пахло табаком и легким горьковатым запахом одеколона. Вздохнула.

— Кира, — глухо сказал он, — давайте я отведу вас домой. Пожалуйста… не нужно так… Не делайте того, что кажется вам нелепым. Это пройдет… это просто… бывает…

— Я не пьяна, — повторила она, вжимаясь лицом в его грудь еще крепче. — Я не пьяна… и я ничего не понимаю. Вы мне дороги… но так быть не должно… я не понимаю, почему…

— Перестаньте. Я же совсем…

— Вы не старый! — вдруг воскликнула она с каким-то детским упрямством. — Я не имею в виду, что вы… но вы не… я не понимаю… Вы меня обманываете… я не понимаю, как… я чувствую… особенно сейчас… я вижу одно, а чувствую совершенно другое… почему так? Кто вы?!

— Вы знаете, кто я, — ровно ответил Князев. Одна из его ладоней поползла с ее спины к затылку, пальцы вплелись в ее волосы, перебирая длинные шелковистые пряди. Он глубоко вздохнул и вдруг наклонился и прижался подбородком к ее лбу, крепко сжав руки, но прежде, чем Кира потянулась к нему, отодвинулся — почти отскочил.

— Кира, я прошу вас — идите домой! То, чего хочу я и чего хотите вы — невозможно!

Она метнула на него яростный взгляд и бросилась к дому, но Вадим Иванович успел схватить ее за руки, оказавшись намного проворней, чем она думала. Кира попыталась вырваться, но он держал крепко.

— Кира…

— Пустите меня! Пустите, я закричу!

Он отпустил ее, но Кира осталась стоять на месте, сжимая и разжимая пальцы, словно сминая ночной воздух.

— Кира, не злитесь и не чувствуйте себя оскорбленной. Поверьте, это того не стоит. И спасибо за танец, — Князев взял ее повисшую руку, поцеловал сжатый кулак. — Это много значит… очень много.

— Снимите очки, — прошептала она зачем-то.

— Нет, — ответил Князев, отпустил ее пальцы и исчез в темноте. Кира немного постояла, пытаясь уловить звук его шагов, постукивание трости о землю, но вокруг была лишь сонная тишина, нарушаемая отдаленными кошачьими криками. Тогда повернувшись и прижимая к груди сжатый кулак, она побрела к подъезду, ругая себя последними словами. Что на нее нашло, что случилось?! Много выпила? Нет. У нее Сергей — молодой, симпатичный, а она вешается на шею какому-то старику! Который еще, к тому же, и издевается над ней!

Весь тот короткий отрезок времени, что Кира шла до подъезда, она ненавидела Вадима Ивановича — ненавидела настолько, что желала, чтоб он сейчас оступился где-нибудь в темноте и свернул себе шею! Но зайдя в подъезд, она привалилась к грязной стене и чуть не разревелась от боли, обиды и растерянности. Теперь она ненавидела лишь саму себя. Из-за своего идиотского поведения она лишилась доброго знакомого — почти друга, и больше не будет разговоров и подшучиваний на утренних пробежках.

Но с другой стороны, что такого произошло — она оскорбила его моральные устои или очернила свой светлый образ в его глазах?! Он прекрасно знал, что Кира не ангел — упаси боже! — и сам ангелом не был. Другой бы с радостью ухватился за такую возможность… а он ушел. Почти убежал. Будто испугался чего-то.

— …Князев тоже боялся?

— По-моему, да. Но мне кажется, не того же, что и все. Чего-то другого…

— Бред, полный бред, а ты дура! — прошептала Кира и поднялась по лестнице. Позвонила в дверь, после чего нашарила в сумочке ключ и начала отпирать замок. Распахнув дверь, она вошла в прихожую и грохнула дверной створкой о косяк с такой силой, что на пол и ей на голову посыпалась штукатурка. Из столовой выглянул удивленно-встревоженный Стас босиком и в одних джинсах.

— Господи, наконец-то!.. Ты чего?

— Совершенно ничего! А ты чего?! Еще бы в полном неглиже выглянул! В этом доме совершенно не думают о нравственности и приличиях! Вичка вообще, наверное, в простыню замотана?!

— Она…

— Она здесь, не так ли?! — Кира швырнула сумку на тумбочку и сбросила туфли, разлетевшиеся по прихожей в разные стороны. — Думаешь, когда ты звонил, я не слышала в трубке ее глупое хихиканье?!

126