Коллекция - Страница 66

— Стас, не обязательно же они приехали сюда на машине. Оставили ее дома, а ключ-то зачем с брелока снимать?.. — она снова поворошила ключи. — Только они все отдельные. Без всяких брелоков. И не в связках.

— Значит, она ими не пользовалась, и ей было ни к чему собирать их в связки. Так или иначе, они лежат тут очень давно, — Стас отряхнул испачканные рыжим ладони. — Видишь, сколько ржавчины?

— Вряд ли за ними кто-нибудь придет. Выкинем их?

Он усмехнулся.

— Когда-то я слышал поговорку, что чем больше в доме ключей, тем больше в нем достатка. А еще говорят, что выкидывать ключи — плохая примета.

— Глупости!

— Пусть полежат, пока не мешают. Я сложу их в кладовку. А вдруг пригодятся?

— Не вижу причин, по которым они нам могут пригодиться! — сказала Кира несколько раздраженно, поднимаясь. — Разве что оглушить ими кого-то, если сунуть их в мешок. Стас, в доме и так полно барахла!

Стас посмотрел на свои ладони, потом на нее — снизу вверх.

— Как пострадавший я имею решающее право голоса. Я положу их в самый дальний угол, ты, вскорости, о них и не вспомнишь… Так, собственно, зачем я сюда пришел…

— Включить свет, — напомнила Кира. — Давай я — ты ж раненый.

— Тяжко раненый, — Стас поднял шест. — Уйди, женщина! Возвращайся к своим тряпкам… кстати, ты на кухне закончила?

— Осталось только подоконник домыть… Кстати, мыть окна на первом этаже совершенно невозможно — замучили советами и любопытствующими взглядами! И главное ж, ходят все какие-то невзрачные и незатейливые… мужчины, я имею в виду, — Кира подняла глаза к пыльному потолку и мечтательно вздохнула, в то время как ее руки проворно начали исполнять в воздухе мягкий, романтичный танец. — А вот шел бы мимо молодой человек приятной наружности, следом за которым, для импозантности, катился бы его собственный… хм-м… «Гелендеваген». И остановился бы он напротив моего окна, и сказал бы мне: «О, прекрасная дева, с тряпкой в одной руке и бутылкой моющего средства для стекол в другой! Сними с кудрей своих паутину, вымой руки и снизойди в мои объятия и будь моей во веки веков!.. или хотя бы до обеда!» И пнула бы я ногой ведро с мыльной водой и устремилась бы сквозь решетку, аки сквозь туман…

— Как сквозь туман не выйдет, — с безжалостной циничностью заметил Стас. — Сквозь эту решетку ты пройдешь только нарезанная кубиками. Оставь свои хрустальные мечты, прекрасная и меркантильная дева! Ты снизойдешь в чьи-то там объятия, а я тут, значит, один должен с уборкой ковыряться?! Не выйдет!

— И это со мной невозможно беседовать на романтические темы?! — возмутилась она и гордо удалилась на кухню. Стас хмыкнул и принялся манипулировать шестом возле счетчика. Вскоре из гостиной вновь долетел рев пылесоса смешанный с музыкой.

Разобравшись с кухонным окном, Кира перебралась вместе с тряпками, ведрами и табуретками в свою спальню. И прежде, чем открыть окно, заглянула в косметичку. Кулончик лежал на своем месте, поблескивая темным боком, отливающая зеленым цепочка уютно свернулась среди помады и флакончиков с тушью. Кира осторожно дотронулась до него пальцем, потом подозрительно оглянулась — ей почудилось, что Стас стоит в дверях комнаты и внимательно наблюдает за ней. Но дверной проем был пуст, и в спальню едва слышно доносился звук, с которым пылесос елозил по полу. Закрыв косметичку, Кира неохотно вернула ее на трюмо, потом занялась окном.

Когда она вымыла одну из наружных створок, в поле ее зрения показался Вадим Иванович, очевидно, закончивший свою шахматную партию и теперь неторопливо шедший мимо. Он остановился напротив окна на дальней обочине дорожки, словно опасался, что из окна в него могут чем-нибудь запустить, и тяжело оперся на трость обеими руками, чуть склонив голову, но Кира чувствовала, что взгляд за поблескивающими темными очками устремлен прямо на нее.

— Хороший отсюда открывается вид, — задумчиво произнес он. Кира усмехнулась вполоборота, продолжая водить тряпкой по стеклу.

— Вы имеете в виду спальню или мои ноги?

— Ноги хороши, — сделал «майор» рассеянный комплимент. — Но слишком голые. Не простудитесь?

— Никакая простуда не страшна горячей южной женщине!

Вадим Иванович насмешливо фыркнул.

— И не обделенной самомнением, к тому же. Вы сменили духи?

— Ага. Называются «Жидкость для мытья окон «Тест». Элегантный букет, не правда ли, сэр?

— В любом случае, лучше, чем тот ужас, которым вы недавно поливались, — заметил он. — Я собираюсь пройтись, у меня кое-какие дела… на обратном пути зайду в магазин. Могу, в знак соседского расположения, вам что-нибудь прихватить. Вам что-нибудь нужно?

— Любовь и обожание, а так — ничего, — Кира чуть отклонилась назад, разглядывая вымытое стекло, словно художник, созерцающий результат своих трудов. — Но в магазине этого нет, увы!

— Как и благоразумия, которое бы вам не помешало.

— Вы остановились здесь, чтобы снова меня оскорблять?!

— Оскорблять?! Помилуй бог, девочка, и в мыслях не было! И не груби дедушке!

— Не очень-то вы тянете на «дедушку»! — запальчиво возразила она, садясь на подоконник. — Особенно, если… то есть, неважно… И дедушки не интересуются женскими ногами!

— Глупости! — насмешливо отозвался Вадим Иванович, зачем-то делая шаг назад. — Дедушки бывают всякие. Как и ноги. Что у вас там недавно был за шум, простите за любопытство? Что-то сломалось или кто-то упал?

— Да, опять с проводкой проблемы, постоянно пробки вышибает! — Кира сердито мазнула тряпкой по чистому стеклу. — Невозможно ничего включить толком! Вы не знаете, здесь у кого-нибудь еще такое происходит?