Коллекция - Страница 64

Но упавший с люстры предмет подвеской не был. На кровати лежал кристалл густого черного цвета каплевидной формы длиной чуть меньше мизинца, оправленный в крошечные листья плюща, сделанные из золотистого с чуть зеленоватым отливом металла. Вокруг кристалла была обмотана тонкая цепочка причудливого плетения, прикрепленная к крошечной петельке на верхушки «капли». Падавший на украшение слабый солнечный свет не отражался, а словно исчезал в глубинах черного камня, но кристалл не выглядел тусклым — казалось, он мягко светится изнутри, словно в нем горит крохотный огонек, и на его гладкой поверхности не было ни единой пылинки.

Кира села рядом, потом осторожно поддела ногтем цепочку и потянула вверх. Та сразу же размоталась, и черный камень медленно закачался в воздухе, притягивая взгляд, словно его приводила в движение рука гипнотизера. Она подставила под камень ладонь. Кристалл был холодным, даже ледяным, и гладкость его была мягкой, как шелк — нежное и удивительно приятное ощущение, и Кира невольно сжала кулон в кулаке, вздрогнув от холодка, скользнувшего по руке и игриво пробежавшего по изгибу позвоночника. Она раскрыла ладонь, любуясь камнем.

Совершенно очевидно, что кулон спрятали на люстре, а не забросили случайно. Еще один бабкин тайник? Или спрятал кто-то из постояльцев? Ну, так или иначе, теперь он ничей…

Почему это ничей. Он…

Интересно, что скажет по этому поводу Стас?

Но едва эта мысль посетила ее, как пальцы Киры снова сжались в кулак, словно сами собой, и губы исказились в хищной ухмылке.

Стас? А при чем тут Стас? Она нашла кулон. Он ее. Почему она должна делиться им со Стасом?!

Кира заставила себя разжать пальцы, недоуменно спрашивая себя, что на нее нашло? Вряд ли кулон стоит каких-то особенных денег, даже если оправа и цепочка золотые — они ведь слишком мало весят. А кристалл… может, это просто стекло? Черное стекло. Стас не станет отнимать его. Это женская безделушка, и ему она ни к чему.

Но почему же так хочется снова сжать пальцы и никогда, никогда никому его не показывать?

Он красивый. Он очень красивый. И он становится еще красивей, когда прикасается к ее коже. Тогда он похож на темную гладь глубокого пруда, на дне которого горит свеча. Очень холодная свеча.

Бережно держа украшение на ладони, Кира подошла к трюмо и надела цепочку на шею, камень скользнул и лег поверх цветастой ткани халатика, где выглядел совершенно нелепо. Она стянула халат с плеч, и кристалл уютно улегся в ложбинке меж грудей. Вот здесь он был на своем месте, сразу же став еще гуще и в то же время прозрачней. Золотисто-зеленые листья плюща поблескивали на ее смуглой коже. Кира удовлетворенно улыбнулась, прижимая кулон к груди, потом раздраженно посмотрела на сползший до талии халат. Захотелось немедленно сбросить его — никчемная, глупая тряпка.

Скрежет дверного замка громом отдался в ее голове. Ее взгляд заметался по сторонам, рука затрепыхалась у груди, словно пойманная птица, к ней метнулась другая, и пока Кира разворачивалась к приоткрытой двери в комнату, они действовали сами по себе, снимая с шеи украшение, запихивая его в косметичку, быстрыми, вороватыми рывками натягивая халат обратно на плечи, словно торопясь скрыть следы преступления. Напоследок правая рука схватила расческу и застыла в воздухе, и в этот же момент в комнату заглянул Стас.

— Ну, конечно, я так и знал! — воскликнул он, уставившись на стуло-табуреточную этажерку. — Уже залезла или только собираешься?

— Собираюсь, — деревянным голосом отозвалась Кира, ощущая раздражение и некую неустроенность, словно ей не дали закончить очень важное дело.

— Хорошо, что я успел! — Стас посмотрел на расческу в ее руке. — Хочешь лучше выглядеть там наверху? Кир, люстре все равно. Принес я твою землю… Может, хоть спасибо скажешь?

— Да, конечно, спасибо, — быстро сказала она, словно очнувшись от глубокого сна, и положила расческу на трюмо, скользнув взглядом по косметичке. — Ты просто золото, Стас!

— А также платина и вольфрам, — самодовольно заявил он. — Все, переодеваюсь и лезу на люстру.

— Стас, ты себя переоцениваешь. Люстра оборвется.

— Ты поняла, что я имею в виду, — буркнул Стас и исчез. Кира, прикусив губу, потянулась к косметичке, но тут же отдернула руку и почти испуганно посмотрела на нее. Потом резко развернулась и вышла из комнаты.

— Я пока займусь окнами! — крикнула она, проходя мимо столовой, и Стас из гостиной неразборчиво что-то пробурчал в знак согласия.

Спустя несколько секунд, поставив на табуретку ведро с водой и моющее средство для стекол и свалив на застеленный газетой кухонный стол ворох тряпок, на которые пошли старые бабкины наряды, Кира с трудом открыла рамы, отчего на пол посыпались хрупкие пластинки отвалившейся краски, влезла на подоконник и принялась бодро орудовать тряпкой. Во дворе уже сидела часть обычного контингента, в том числе и «майор», и она едва сдержалась, чтобы не помахать ему. Вадим Иванович упредил ее, сделав это сам с улыбкой, не лишенной ехидности, и Кира в ответ помахала ему тряпкой, после чего он снова углубился в шахматную партию. Сан Саныч обернулся и с интересом обозрел стоящую на подоконнике длинноногую фигуру в коротком халатике, а женщины сразу же осуждающе зашушукались.

Вскоре Кира поняла, что мыть окно на первом этаже, выходящее на оживленную в это время дня пешеходную дорожку, довольно утомительно, ибо большинство проходящих личностей мужского пола замедляли шаг, чтобы лучше все рассмотреть, а то и дать дельный совет или предложить помочь. Вначале Кира возвращала игривые насмешки, но довольно быстро перестала реагировать, прикидываясь глухонемой, что, впрочем, помогало мало.