Коллекция - Страница 248

248

Кира остановилась и вытащила из сумочки сигареты, с легкой улыбкой глядя, как по дорожке через парк в сторону двора вприпрыжку бежит Настя, пиликая игрушечным мобильником, а следом, далеко отстав, идет Нина и что-то раздраженно кричит внучке. Все было как обычно. Она уедет, а здесь так ничего и не изменится… но квартира будет закрыта до тех пор, пока не решат, что с ней делать, и никто больше никого в нее не пригласит. Стас в больнице… если его еще можно назвать Стасом…

Сунув сигарету в рот, Кира пошарила в сумочке, но зажигалки не было, и она вспомнила, что та так и осталась валяться в машине Стадниченко. Кира подняла руку, чтобы вытащить сигарету, и тут рядом с ней что-то щелкнуло, и вспыхнул крошечный огонек. Ахнув, она отшатнулась, уронив сигарету.

— Ты чего? — удивленно-обиженно спросил Сергей, вышедший из-за орехового ствола. — Я думал, ты ко мне идешь — разве ты меня не видела?

— Нет, — ответила Кира, осторожно отступая назад. — Что ты тут делаешь?

— Тебя жду… Зайдем к тебе, поговорим?.. Ты что… ты из-за машины что ли? Думаешь, я накат пришел делать?! — его голос стал еще более обиженным, и Кира остановилась, недоуменно моргая.

— Сереж, ты?

— Ну а кто еще? — озадаченно спросил Мельников, оглядываясь по сторонам. — Как там Стас?

— Стас… Где ты был?! Тебя все ищут!

— Я был болен, — с легкой хрипотцой ответил Сергей, поднося ладонь ко лбу. — Очень болен.

Кира подумала, что тут Сергей, похоже не врет — даже в этих легких сумерках его лицо казалось нездорово бледным, и он то и дело вздрагивал, словно его бил озноб. Она действительно очень давно его не видела… или раньше просто не замечала, какой он высокий и какие у него широкие плечи. Ей показалось, что Сергей прилично пополнел, и даже щеки его стали пухлыми, но из-за бледной кожи лицо выглядело не откормленным, а одутловатым. В левой ноздре засохла узкая полоска крови, и пока Кира смотрела на него, из правой ноздри Сергея вдруг заструился кровавый ручеек, и кровь закапала с подбородка. Он качнулся назад, вскидывая к лицу руку с платком, и Кира заметила, что платок сплошь покрыт расплывшимися красными пятнами.

— Мне плохо, Кира, — прошептал Сергей и протянул к ней свободную руку. — Что со мной?

В памяти вдруг на мгновение всплыл тот далекий, уже забытый парень, выглядывающий из окошка «вектры» и весело болтающий всякую чепуху, и неосознанно она сделала шаг вперед, подтолкнутая некоей глубинной жалостью, — слишком испуганными и несчастными были обращенные на нее бутылочно-зеленые глаза… и тут же сзади чей-то незнакомый, резкий и злой голос крикнул:

— Кира!.. Назад!

Окрик хлестнул ее наотмашь, словно крепкая пощечина, мгновенно отрезвляя и подчиняя себе, она отшатнулась, но Сергей с неожиданной проворностью метнулся следом и успел поймать за правое запястье, мгновенно повернул Киру спиной к себе, словно когда-то на занятиях, и поддернул вывернутую руку вверх, одновременно сжимая пальцы спереди по обе стороны горла, и вместо вопля боли у нее получилось лишь слабое шипение. Голова мгновенно начала кружиться, и в висках мелко застучало.

Вадим каким-то образом оказался уже совсем рядом, всего в шаге, промахнувшись, может быть, лишь на несколько сантиметров. Он легко чуть качнулся в сторону, но руку Киры поддернули еще выше, и от боли она, чуть присев, выгнулась дугой, глядя слезящимися глазами в бархатистое звездное небо. Она попыталась ткнуть Сергея острым каблуком босоножка, но не смогла пошевелить ногой — боль от заломленной руки распустила щупальца по всему телу и не давала двигаться. Он потянул ее назад и остановился между двумя деревьями. Их стволы были недостаточно толстыми, чтобы спрятаться за ними, и все же они более-менее теперь скрывали их и со стороны дороги к морю, и со стороны двора, где в сгущающихся сумерках по-прежнему сонно жужжали чьи-то голоса и рассыпался звонкий женский смех.

— Тихо… — негромко сказали сзади, — тихо, т-с-с… спокойно, Вадик, или я раздавлю ей гортань… Я ведь еще помню, как это делается. К тому же, кругом полно людей… и они тоже могут пострадать… Так что… ведите себя естественно… просто встреча старых друзей, и двое из них… как раз решили обняться… Вот так, хорошо… Кирочка, ты ведь будешь умницей — кричать не станешь?.. и я тебе дам подышать, ага?

Она слабо дернула головой, и ее руку чуть отпустили, а хватка на шее стала не такой крепкой, и в легкие просочилось немного воздуха. Головокружение чуть унялось, и в мозгу мелькнула нелепая досада: и почему все норовят ухватить ее за горло?.. Вадим стоял, казалось, расслабленно, лишь едва-едва, почти незаметно, покачиваясь из стороны в сторону. Лицо его было непроницаемым, жесткий, внимательный взгляд обшаривал людей перед ним сверху донизу, и сейчас, несмотря на человеческий облик, человеком он уже не казался — теперь это был хищник, сильный и смертельно опасный, упорно ищущий малейшую слабинку в позиции противника.

— Смотрю, с бабами все так же тяжело… а, Вадик? — насмешливо произнес человек. — Всем нам с ними тяжело… говоришь им, говоришь… а они все равно делают по-своему. А мы потом расхлебывай!.. Уж за три года ты-то успел это понять?.. Три года, елки!.. Только когда оказался здесь, узнал… Я думал, лет сто прошло… Там-то нет времени… там вообще ни черта нет!..

— Ты кто?.. — едва слышно прошептала Кира. После такого обращения уже было ясно, что это никак не Сергей, и она проклинала себя за то, что оставила Вадима с соседом и ушла вперед. Сзади усмехнулись, и на спину ей закапало что-то теплое — по-видимому, у держащего ее человека по-прежнему шла кровь.

248